Снова обвал. Национальная валюта продолжает сдавать позиции. Когда остановится падение и какие антикризисные меры готов предпринять парламент? Об этом говорим с членом комитета Совета Федерации по экономической политике Евгенем Тарло. Это «Интервью 360″.

- Курс рубля по отношению к доллару и евро вновь показал негативную динамику, честно говоря, это уже не удивляет. С чем Вы связываете такое положение?

- Причин для этого много. Это и накопившиеся проблемы в экономике, которые существовали и возникли не сегодня. Это, самое главное, фактически крах того вульгарно-либерального экономического курса, который мы исповедуем с 1991 года, который привел нас к дефолту в 1998 году. И сейчас он привел вот к обвалу рубля: это односторонняя ориентация на западные рынки, это односторонняя ориентация экономики на нефтегазовый сектор, это еще много-много других причин, но среди этих причин, конечно же, то, что подтолкнуло, — это и западные санкции. По существу это не санкции — санкции имеет право вводить тот, кто на этот имеет право. А это экономическая война, официально объявленная России президентом Обамой и поддержанная руководством стран НАТО. Обратите внимание, не ЕС, а страны НАТО, они в первую очередь объявили нам экономическую войну. И другими словами это нельзя назвать, потому что те меры, которые предпринимают западные страны, они не являются санкциями в правовом смысле. Санкции — это ответственность за нарушение контракта.

- Можно сказать, что это своего рода заговор?

- Безусловно, это сговор западных стран для того, чтобы Россия изменила свою внешнюю политику, никак не связанную с экономикой впрямую, не связанную с обязательствами, и прямо нарушающую массу международных соглашений в области торговли, и прежде всего правила ВТО. Помните, сколько лет мы туда стремились, и нас туда все не пускали? Мы очень много сделали для того, чтобы удовлетворить требованиям всех стран, которые перед нами выставляли, и это был очень сложный процесс, в целом, наверное, необходимый, но совсем не бесспорный. И как только мы вступили, нас убеждали в том, что мы будем теперь участвовать в выработке правил международной торговли, теперь именно те страны, которые эти правила создавали, они их грубо нарушают.

- Ситуация складывается не лучшим образом для России, нужно предпринимать какие-то меры. Одна из них — это повышение ставки ЦБ до 17 процентов, и, честно говоря, для бизнеса это стало полной неожиданностью. Прошел уже почти месяц с того момента, как было принято это решение, мы уже можем говорить о каких-то результатах или пока нужно подождать?

- Мы можем говорить о крахе политики ЦБ. Это очевидно, что при ставке 17 процентов бизнес развиваться не может, он деградирует, возникает куча банкротств, об этом свидетельствует уже то, что малые и средние банки инициировали. И господинн Аксаков, руководитель ассоциации, или бывший руководитель (Анатолий Аксаков занимает должность президента Ассоциации региональных банков России с 2006 и по настоящее время — прим.ред.), инициировал обращение к ЦБ о снижении процентной ставки. Но в ситуации обвала рубля говорить об этих мерах — это не достаточно. Я не берусь говорить о том, какая должна быть процентная ставка. Может быть, и 27 процентов на один месяц или на два, но паники на рынке быть не должно, ведь то, что происходит, — это следствие панических настроений. У бизнеса, у банкиров и у граждан. А откуда эта паника? А от того, что мы видим неуверенную работу руководства ЦБ и лично госпожи Ксении Юдаевой, первого заместителя, недавно пришедшей в ЦБ. И она ответственна именно за эту политику. Два месяца назад я на пленарном заседании СФ предложил, было очевидно, что санкции ужесточаются и надо как-то финансировать экономику. И я поставил вопрос: что будут делать наши финансовые ведомства, как будут финансировать экономику в условиях западных санкций? Этот вопрос был поставлен в октябре. В ноябре было проведено закрытое заседание комитета по бюджету и финансам СФ, на котором от ЦБ присутствовала госпожа заместитель Ксения Юдаева, до этого работавшая в фонде Карнеги. Не знаю, где она еще работала, говорят, в министерстве экономразвития на рядовых должностях, а теперь она фактически возглавляет валютно-экономическую политику страны. И господин Моисеев из Министерства финансов. Ничего внятного мы от них не услышали, и вот то, что мы сейчас видим — это итог их политики.

- Евгений Георгиевич, все-таки хочется услышать конкретные выводы. Если говорить о политике кредитования, бизнес уже заявляет о том, что банки выборочно стали относиться к выдаче кредитов. Это касается и простых людей, и страдает, в первую очередь, народ. Не считаете ли Вы, что такая политика может привести к кризису еще большему в экономике?

- Я с Вами полностью согласен. Само по себе повышение процентной ставки может только сбить волну этих панических настроений, но она не сбила. Ее надо было либо повышать больше, но дело опять не в этом, масса мер, которые было необходимо предпринять тогда для того, чтобы в первую очередь остановить спекуляции. Президент страны заявил: «Мы знаем этих спекулянтов!» Где эти спекулянты? Может быть, нам кого-то показали из них? Так вот, я на заседании даже предложил провести расследование парламентское, давайте тогда мы посмотрим, если у нас ни СК, ни прокуратура не могут найти ни одного спекулянта на рынке, то в чем дело?

- Расследование — это хорошо. Нужно уже предпринимать какие-то меры, потому что время идет и ситуация ухудшается. Ваши коллеги — Совет Федерации, правительство — что будут делать в ближайшее время для того, чтобы вы уже могли конкретно сказать, что делаем это, это и это, и ситуация улучшается?

- Понимаете, в чем дело, СФ и ГД не вправе подменять органы исполнительной власти. У нас есть Конституция, и по Конституции ответственность и главная обязанность ЦБ — обеспечить стабильность национальной валюты. И вот за то, как они это обеспечат, они будут отвечать и перед президентом, и перед думой, и перед народом. Поэтому, к сожалению, у нас таких рычагов нет. Мы приглашали на наше заседание госпожу Набиуллину, она выступала, она умеет держать удар, она готова к сотрудничеству. Но вот я задал элементарный вопрос, я предложил ввести налог на операции с валютой. Например, в размере 1% с оборота. Для гражданина, у которого сейчас курс на 100% увеличился, этот 1% незаметен, вы в обменных пунктах платите гораздо больше просто за операцию обмена. А этот 1%, он с одной стороны пополнял бы бюджет, но с другой стороны для разовой операции он незаметен, а спекулянту, если он прокручивает деньги, это каждый раз вычет, он собьет спекулянтов. Что мне ответила госпожа Набиуллина? — «Проконтролировать мы не можем!» Ну что за ерунда? Ведь с безналичных платежей это можно на бирже делать, и биржа может стать налоговым агентом, но уж в обменных пунктах, у нас столько правоохранительных органов! Вот, например, эта мера не предпринята. Есть мера очень простая: контроль за позицией валютных банков. Это административная мера, не рыночная. Но в условиях войны мы чисто рыночными мерами не обойдемся.

- Какие меры еще необходимы предпринимателям? Мы поговорили с Вами о комиссии, если это отставить?

- Понимаете, комиссия не для того, чтобы кого-то наказать. Я вот в Фейсбук написал об этом, и какой-то вой поднялся, что мы хотим найти крайнего. Никто не хочет крайнего найти! Вот все, кто знает причины, кто знает конкретных виновных, или у кого есть предложения, как выйти из ситуации, что сделать, напишите! Мне лично поручил Совфед подготовить доклад о причинах этого валютного кризиса. Я обратился к нескольким экономистам, серьезным, различных политических взглядов, различных экономических школ для того, чтобы они подготовили свою экспертную точку зрения. И не только к экономистам, и к юристам.

- Евгений Георгиевич, я желаю Вам удачи, и будем надеяться, что все получится и ждать результатов, спасибо Вам за интересный разговор.

Источник: 360tv.ru

14.01.2015